Царица Варвара

 

ЦАРИЦА ВАРВАРА

Улицы Ельца , февраль, толпы народа, суета-сует.

 Звонят в разных концах города , перезваниваются Храмы.

Местный  Благовест – Великого Князя встречают…

Господствует в купеческом граде праздничная суета с открытием Великокняжеской  церквии приезда брата царя Николая Второго – Великого князя Михаила.

…В день официального освящения Великокняжеского Храма, этого плода любви и старания Александра Николаевича Заусайлова, во имя Ельца – народ ждал , по дорогам к храму — приезда брата Государя Николая Второго – Великого Князя Михаила.

 

…Елец, с его бесконечными, белыми, купеческими домами, с большими заснеженными садами и пристройками —  –притих, после, почему то робкого февральского  снега все улицы белые, опрятные.

Сооружены были под присмотром Александра Николаевича арки из живых оранжерейных цветов, а от новой церкви к Вознесенскому собору легли на снега  дорогие ковры.

Все было вокруг Храма  залито  радостным солнцем, отраженном в снежной пелерине улиц,  народ колыхался цветным , холодным нетерпеливым маревом, сдерживаемый жандармами и полицейскими.

Долго ждали Великого Князя с супругой. Гул нетерпения, смешанный с раздражением: «Где же они, Царь и Царица!»

И вот к Великокняжеской церкви подкатывает роскошно убранная пролетка. И из нее выпархивает почти сказочная «Василиса Прекрасная», не меньше — – в парче и бархате, стройная, в золоте и бриллиантах.

 Богиня, не то что там царица, на взгляд, изголодавшегося на зрелища ельчанина!

«Царица!» «Царица!» — понесся гул по толпе.

«Царица!» — зашушукались местные дворяне, вынимая приветственный адрес…

Многие стали креститься и нестройно запевать гимн : «Боже, царя храни!»

Даже жандарм побежал было к  пролетке, во избежание чего либо опасного для Государыни…

Только вот не царица вышла из пролетки.

К  храму вышла из  кареты супруга Александра Николаевича – Варвара Васильевна, вся из себя – принцесса, с прекрасной прической, что делало ее фигуру, и без того ангельскую – царственной и властной.

 С тех пор и приклеилось к супруге словосочетание – «царица Варвара». С одной стороны – лестно слышать, но ведь подобное – политический оттенок имеет, а ну, как жандармы в Москву донесут, что в Ельце жену Александра Николаевича Заусайлова, Действительного  Статского Советника, народ почитает за Государыню…

И что занимательно, что в Елец , как выяснилось, Великий Князь Михаил и его сестра Великая Княжна Ольга, с мужем – Принцем Петром Александровичем Ольденбургским, прибыли налегке, в английских костюмах для верховой езды. Так что окажись с ними рядом Варвара Васильевна в тот час, сочли б Великих Князей – за бедных родственников «царицы Варвары»!

Александр Николаевич помнит, как после освящения Великокняжеской церкви Великий князь Михаил на службу в собор шел по коврам с непокрытой головой , приветливо улыбаясь народу..

Вся пахнущая свежим снегом . дорога была расчищена, а по обочинам, на снежных валах тоже лежали живые цветы…

А потом – празднества закончились, зазвенели колокола…

Начались народные гуляния.

Встречать гостей Заусайлов любил и умел. До обеда Александр Николаевич закружился в торжественно-праздничной круговерти, в гостиной, в буфетной – многоголосье гостей то и дело сменяли здравицы за Дом Романовых со здравицами за Действительного Статского Советника , ведь на открытие ЕГО церкви приехал сам Великий Князь Романов!

Вот и дело к вечеру. Устав от суеты – повелел подать пролетку Александр Николаевич. И теперь вот стоит в центре оживленной улицы, похрустывает снег под сапогами…

Заусайлов еще раз вспомнил сцену с выходом из пролетки его красавицы жены. И громкий шепот в толпе: «Царица!» «Царица!!!»

А еще Заусайлов вспомнил, как обнял и расцеловал его растроганный таким ярким приемом Великий Князь Михаил Романов, его слова: «Да Вы, Милейший сударь, лучших европейских манер господин!»

 

 Александр Николаевич подавил в себе легкий смешок, повернулся к карете, дал приказ кучеру доехать до угла Орловскойи подождать его там.

А сам пошел по   гомонящей  улице, чопорный, в белой тонкой рубашке со стоячим воротничком, в мундире Действительного  Статского Советника. Ступая вперед, только вперед —  в заиндевевших к вечерусапогах

 Февральская, в полнеба —  вечерняя  морозная  заря  , ближе к закату — разгоралась где то впереди, в стороне Ливен, откуда зимой шла вьюга и бураны, а  летом  обычно набегали быстрые ливни.

В этом приступе надвигающегося  вечера – Елец казался еще более шумным и морозным.

Где-то в Горсаду еще веселилась молодежь и играл оркестр.

Александр шел по брусчатке, чувствуя под ногами выпуклые, заледеневшие  камни, поставленные , кажется, навеки, посреди Черноземья, где неоглядные просторы ждут всякой новизны и перемен.

 Он любил ходить пешком перед ужином. Говорил, что ему так легче обдумывать новый день…

Там,  в запредельных краях, где- то за морями, далеко от Ельца – новый день зарождался, суля новые хлопоты и барыши.

А впереди маячит продрогший кучер, глядя на приближающуюся фигуру Александра Николаевича.

-«Ваша Милость, простудитесь, да и  дома к ужину  ждут!

Заусайлов представил лицо своей красавицы супруги, и сильная волна нежности и любви затомило его душу, переполненную впечатлениями…

По всему Ельцу продолжали радостно перезваниваться «Божьи гласы».

А впереди маячит продрогший кучер, глядя на приближающуюся фигуру Александра Николаевича.

-«Ваша Милость, простудитесь, да и  дома к ужину  ждут-с!

Заусайлов представил лицо своей красавицы супруги, и сильная волна нежности и любви затомило его душу, переполненную впечатлениями…

По всему Ельцу продолжали радостно перезваниваться «Божьи гласы».

А ЕЛЕЦКИХ

В ЗАУСАЙЛОВ