ТРЕВОЖНЫЙ ОТКЛИК ВОЙНЫ
Под вечер разъяснилось, со стороны Землянска и воронежской Ивановки потянул ветерок, разогнал облака и выглянуло солнце. Ветер деловито пересчитывал оставшееся прошлогоднее золото листвы на березе у сарайчика, что напротив его дома. Хозяин – Иосиф Денисович Калинин, сидел на высоком крыльце родного дома , разглядывал свое Воейково, где знал, кажется, каждую пядь земли, смотрел на дорогу, по которой ветер уносил пряную листву к большаку, смотрел да и вспоминал прошлое.
СМЯТЕНИЕ ДУШИ…
Уже пять лет, как умерла жена и в большом доме наступила по вечерам тишина, нарушаемая боем настенных часов. Они отмеряли осенние дни , тягучие, как воспоминания о войне. Кажется, несколько лет назад старик тяготился домашним сверчком, что докучливо пиликал на скрипке где-то в недрах половиц. А вот поди — же – «скрипач» исчез. И теперь хозяин грустил без своего напарника по опустевшему жилищу. Несколько дней назад у Иосифа Денисовича был день рождение.
Приятные воспоминания о гостях, о поздравлениях родных и друзей – согревали стариковскую душу особым теплом, вот только опять – захотелось, чтобы его старушка – жена, как бывало, обняла его, вручая свой женский подарок, чаще всего купленный и припрятанный еще с конца лета…
Его, артиллериста-фронтовика больше всего в последнее время тяготила глухота , тут и война играла свое дело, и тяжкие годы крестьянской жизни, да и возраст брал свое. Шутка сказать – с восемнадцатого года рождения! Таких как он «аксакалов», почитай, около сотни осталось в районе…
А тут – недавно еще одного земляка лишились – отнесли на погост Ивана Максимовича Пантюхина, орденоносца. Осталось в округе ветеранов войны – 18 человек. А еще недавно, в День Победы, стояли они – ивановские и березовские мужики, хлебнувшие фронтового лиха, крепким строем.
Эх, Иван Максимович, бедолага… — Вспоминал Калинин еще свежие публикации в районке, где сообщалось, как поиздевалась молодежь над фронтовиком на родном пруду…Удочку сломали, оскорбляли участника войны… Интересно, гложет ли совесть бузотеров сегодня? — Ведь та незаслуженная обида – наверняка сократила жизнь орденоносцу… — глаза Калинина увлажнились, словно это ему нанесли обиду на Ивановском пруду, где рыба оказалась ценней человека и его ветеранского статуса…
Смятение души – это нынешнее состояние большинства стариков, что резко перенеслись из мира одной идеологии – в новый, пугающий и непонятный мир, где всем теперь — правят деньги, Где рассыпаются в прах родственные связи . С теми, что оказался вне скукожившейся России, где запахло новой войной, не менее страшной и безобразной, чем та, которую вынес хозяин дома с окнами в сад…Только в его войне – противостояли фашисты, а жертвами нынешней – опять стали старики и старухи, чаще всего – русские, что прятались во время бомбежек в бомбоубежищах под многоэтажками грозного города…
Смятение – это та душевная рана, которую испытывают миллионы пожилых россиян, что подобно Иосифу Денисовичу – с ужасом наблюдают непонятную рекламу, чужие фильмы, полные крови и садизма, кричащие шоу, где длинноногие городские бабенки бесстыдно крутят попами и не стесняясь , раздеваются перед телекамерами.
«Господи, спаси и помилуй Россию!»- шепчет про себя бывший парторг, выключая телеэкран, как перекрывают канализацию…
Смятение, это как недавний ураган, что ломал деревья, заставляя старые и молодые деревья погибать до веку, ломаясь под гибельным натиском стихии…
ПРИБАЛТИЙСКИЙ МОТИВ
В страшном для страны 37 году 25 октября в дом Калининых постучал почтальон.
-В Армию призывают! – с гордостью объяснил родителям Иосиф, в то время уже бригадир первой полевой бригады в родной Ивановке.
Попал парнишка в далекий город Кингиссеп, где прошел школу младших командиров. Через два года, после выпуска, сформировали из двух полков специальный полк, где нашлось место и старшему сержанту Калинину. И направили в оккупационные войска, в Эстонию. Это было , как сейчас все ярче выясняют историки, время бесплодных заигрываний двух лидеров – СССР и Германии. Гитлер уверял в своей преданности, навязал пакт Молотова- Риббентропа, который, как кость в горле – до сих пор намертво застрял в отношениях России с Прибалтикой.
Адольф Шикльгруббер , этот ефрейтор, смог переиграть «команду недоучившегося семинариста» — тезки Калинина! – Ни фашистская авиашкола в Липецке, ни совместные танковые учения с участием Геринга и красных командиров – ничто не сдружило две страны, одна из которой решила сделать мировую революцию, а вторая – поделить жителей планеты на «сверхчеловеков» и «недочеловеков» …
-В Ревель мы вошли в оккупационный состав , в новом обмундировании. Нас одели «с иголочки» — вспоминает Иосиф Денисович. Население встретило враждебно. На улицах — дамочки, увидев нас, кричали : «Эй, зольдат болшевик, правда, что у вас есть рога?
-Откуда рога – мы еще не женаты…- так мы отшучивались, снимали шлемы, и тогда удивленные эстонки кричали : «О, нет рогов, совсем как наш мужчины!»
Нас разместили в большие дома, кулацкие, мы жили со средним комсоставом. На двухярусных койках. По Ревелю нас водили раз в 10 дней, во главе с командиром. Нас охраняла от народа полиция, не допускали контактов… Офицеры получали хорошие деньги – 700 крон, ну а мы – по четыре кроны всего…
Тогда у нас часов то ни у кого не было. Какие часы, тогда ведь ничего не было из подобных «излишеств» у солдата в те годы…
Ну а в местных магазинах – часов полно, и всего 3 –4 кроны цена. Командир наш – без жены, денег – много…Он возьмет нас группой, прикажет молчать. Зайдем в магазин, выберем часы, офицер скажет продавцу – мне вот эти и эти, всего десяток! Ему в ответ :» О, вы есть кароший клиент, вам делаем скидка цен!» Выйдем, нам раздадут по хронометру, мы и рады… Это когда жены приехали офицерские – тут уж командиры не сорили кронами…
ОГОНЬ ВОЙНЫ
Потом направили в Москву, опоздали в комендатуру, говорят – есть приказ, поедете домой. А пока в Москворецкий военкомат… Говорят – опять опоздали, не попали на должности. Позвонили директору завода – он определит, а потом нас отпустят домой. Директор определил кого в слесари, кого – металлолом собирать по городу… Пробыли месяц, дали по 150 рублей подъемных, определили в барак на общежитие… Тут и началась война! Вечером – повестки, набрали заводчан, нам приказывают провести обучение с оружием. Спрашиваем заводчан : «Кто из Вас служил? « В Армии из 150 рабочих человека три не служил, а остальные с винтовкой знают как обращаться» — нам в ответ…
Позже команда : « Погрузка на Смоленск»» Привел я своих людей на вокзал, помещают не в теплушки, а на платформы. Чтоб при бомбежке с самолетов быстрей спрыгнуть при остановке состава и разбежаться в разные стороны при налете авиации врага…
Ночью приехали в Смоленск, начали по родам войск разбирать. Отобрали пехоту, разобрали артиллеристов… Я попал в 194 полк, в третий дивизион А там убило начальника связи. А я как раз помкомзвод связи. Командир мне: «Пока не дадут среднего командира – руководи связью! Тут – бои. Враг пригнал в город Дорогобуж, потом под Ельню… Тут и Кутузов был, и маршал Жуков, композитор Глинка родился… Фронтовой выступ у Ельни в то время был обращен к Москве. Фашистская группа армии «Центр» просила Гитлера оставить Ельню, но тот – уперся!
Добавим к воспоминаниям фронтовика Калинина: Ельня стала первым испытанием полководца Жукова. Жуков писал: «Ельнинская операция была моей первой самостоятельной операцией, первой пробой личных оперативно-стратегических способностей…»
Решительное сражение началось 30 августа. И там, в толпе наступающих – был в роли «стратегической точки» — солдат из села Ивановка нашего района. Потери у нас были громадными, но и немцы оставили под Ельней более сорока тысяч солдат – это население двух таких районов, как нынешний Тербунский… : сентября солдаты, наши первые батальоны, при поддержке «бога войны» , ворвались в Ельню и ельнинского выступа не стало…
Нас отправили под Москвой на формировку, попали после на Воронежский фронт…Старый Оскол, Белгород, Харьков, Полтава – был уже старшиной. В Берлине уже был старшиной артшколы. От Берлина – впечатление основное – мы брали рейхстаг, дома через три до него стояли. Посыльной ночью : «К нашему начальнику штаба!» Прихожу – здоровый белый дом, подвал набит фашистами. Мы их выпускали, без оружия, капитулированных…- вспоминает фронтовик и добавляет: « Я в 45 году ровно 25 октября пришел домой. День в день – взяли в армию, подчеркну, тоже — 25 октября… Ивановка вся сметена была, домов не было. Встал на учет, вызывало районное начальство. Рекомендуют председателем колхоза. Приехали. Собрали, 13 лет пробыл в председателях. Вначале – полная «труба»!- Ничего нет, разруха… Ни одной лошаденки в округе! И половина крестьян – семьи ютятся по землянкам…
Правда, пригнали из Германии 20 коров. Крестцы на поле стоят – мыши подъели, а вывозить не на чем. Собрал народ, знаю – у некоторых есть сено, скосили. Спрашиваю: «Ну что, спасать коров будем или пусть дохнут?» Молчит собрание… Членами правления решили: кто корм имеет – возьмите на два года по коровке . Ну а теленок останется, а от того теленка – отдадут потом в колхоз, как плату…
И что же – пришел на наряд, а коров уже нет – все по домам разобрали, сохранили животину… Да и народ себе развел коров, разве плохо?
Правда, в 46 году сильный голод был! Страшно – неурожай, засуха, ничего нет! Ни картошки! Дети бегают пузатые , рахиточные. Голодуха, так они все уходят в низинку, тут у нас щавель рос жирный. Питались травой, зеленые все , жалко смотреть. Я кладовщику : «Выдай на ребенка по кружке зерна! Пусть матеря детишкам кулеш сделают!» То ворчит: «К севу надо беречь, ты председатель…» Я в ответ: «Неужели 50 кружек зерна – дороже ребятишек…
Председатель, парторг, управляющий – везде Иосиф Денисович Калинин был на виду и в почете! Стал заведующим МТФ – при нем ферма в передовые вышла! Короче – на фронте и на пашне, на ферме и в быту – настоящего фронтовика видно за версту!
Несмотря ни на что – не унывает: «Мне пенсию неплохую положили, врать не буду! И хоть не люблю капитализм, но признаю – большинство окружающего народа стало жить куда получше. Оглянешься – пыхтят, выворачиваются, машины покупили, дома строят, картошку по гектару выращивают, продают! Признаться, чтобы свой дом построил – я и при социализме тоже картошку продавал…
Жалеет, правда, что в этом году при раздаче ветеранам хлеба – обидели стариков! Выдали по два центнера пшеницы, да по два центнера тухлого овсяного комбикорма, с тяжелым прелым запахом.. Это при всем том, что у фронтовика пай земельный – 17 гектаров!
-Ранее за такой бы факт спросили, да видно решили, что старички «проморгают»…- вздыхает фронтовик.
За беседой золотистой тенью подкрался вечер. Розовые тени упали на старую иву, по которой деловито сновал неугомонный дятел, отливая носом барабанную трель. Ходили куры по убранному огороду. Где-то шумела самодельная мельница. Мы стали прощаться. Старик вынес из сарая крупные, сладкие яблоки и одарил ими гостей…
Мы отъехали от дома, вспугнув индюшек, и без того пуганных наглой лисой, охотящейся на птицу прямо на улице. ..
… В машине остро пахло яблоками, а в памяти звучали слова фронтовика о нелегкой доле русского крестьянина, что никогда не жил богато, но всегда – интересно и во имя Родины, которую не выбирают…
А.ЕЛЕЦКИХ, член СЖ РФ.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.