ФРИДЕНФЕЛЬД, ГУТЕН ТАГ!

ПЕРВАЯ ОСТАНОВКА С ГЕРМАНСКИМ НАЗВАНИЕМ

Как термиты старый шкаф – меня с весны  точили мысли поехать с братьями на малую родину. А для этого мне надо вначале три часа было трястись в Воронеж, на стареньком автобусе, и с братьями обговорить день выезда по маршруту Воронеж – Острогожск- Ольхов Лог – Ольховатка_ Дроздово- Караяшник. Именно  так.

Братья согласились с мои  предложением. И вот, день настал. Наш «жигуль» десятка наполнен нами разной туристической всячиной.
Три дня путешествий не вышло. Так уж получилось…Это были самые жаркие дни лета…Потому нам хватило двух дней.

Конечно, больше всего напряжения испытал брат-водитель. Особенно, когда возвращался ночью, его не раз ослепляли горе- водители, что не переключались с дальнего свята – на ближний…
И вот мы , наконец, выбрались в полдень из раскаленного Воронежа.

Шины шелестят по расплавленному асфальту. Мы бодры, шутим и поем песни. Каждый мечтает выполнить свой план.
Во-первых побывать на могилке отца в Дроздово.
В Ольховатке встретиться с друзьями.
В Караяшнике – навестить друга отца – Николая Макаровича Добрыдень. И у краеведа и друга старшего брата – Шанина.  В последний раз я был  у Добрыдень на юбилее памяти нашего отца – Леонида Федоровича Елецких, с ныне уже покойной мамой…

Что нас ждет? Мы же размечтались, взяв палатку и спальники – переночевать на берегу реки нашего детства – Ольховатка…Хотя, в нашем немолодом возрасте этот романтизм уже граничит с авантюризмом…

Сердце сильно забилось при повороте на Ольхов Лог. Здесь исток нашей реки. Ее полностью выпивает Ольховатский сахзавод..
Из окна машины оглушительно пахнет степным разнотравьем. Знакомые с детства меловые бугры вот-вот поплывут слева по горизонту…

И вот – первая остановка.

ГУТЕН ТАГ, ФРИДЕНФЕЛЬД!

НЕ МИРНАЯ ИСТОРИЯ МИРНОГО ПОЛЯ

-Остановка Фриденфельд, на выход… Мы выходим на раскаленные просторы.

Посреди степи- заброшенный хуторок С немецким названием. Среди местного, малороссийского говора – две  трети в регионе – малороссийцы, сюда выехали укреплять границы Росси во времена, когда в Малороссии шла вовсбю Польская Руина, что по жертвам среди украинцев – переплюнула Голодомор…

Как появились здесь фольксдойч»?
Их поселили сюда осваивать степные просторы из села Рыбное.. Там была старая немецкая колония времен Екатерины…
Ныне почти опустел хуторок Фриденфельд, основанный в 1923 году и территориально относящийся к Каменскому району.
Менее пяти лет тому назад —  там постоянно проживала пара семей, разумеется, старики. Обычное дело сегодня для сотен таких хуторков Черноземья…
А до войны там было  три десятка крепких лворов, двадцать из которых — немецкие.

Растворились во времени — семьи  Кель, Шварц, Шарф, Граф, Богер, Фрик, а по-хуторскому — Шарфовы, Графовы, Богеровы, Фриковы, Келевы, Шварцевы.

БОГОРОДИЧНОЕ МЕСТО

Легенда или быль – теперь сложно сказать…Вроде было это весной 1940 года  Тогда еще 11-летняя Аня Колесникова торопилась домой и увидела, как по затопленному талой водой заливному лугу, прямо по воде, аки по суху, идёт женщина с младенцем на руках, а впереди неё метров на двести по воде уходит вдаль серебристая дорожка. Тишина вокруг, торжественно идет по воде Незнакомка…

Аня присмотрелась внимательней , ей вдруг показалось, что в её облике угадывается что-то знакомое, иконописное. «Богоматерь с младенцем», — подумала Аня и побежала рассказать об увиденном бабушке Василисе…

Та поохала, покрестилась, велела и Ане поклоны иконам отбить, да и   строго-настрого приказала ей помалкивать, а про себя пробормотала: «Быть беде!».
Как в воду глядела! —  Был 40 год,  следующим летом —  грянула война. Но с тех пор хутор стали считать святым местом.
Трагедия села обычна для «русских немцев»  сталинского периода…
Началась война с Гитлером. В самом начале осени 1941 года НКВД-шники выселили за пару суток всех немцев в Сибирь.  Точней — всех немцев вывезли из хутора и отправили как врагов народа в лагеря под Новокузнецк.

Там они пустили корни и после войны, разумеется, уже не вернулись в родные края.

Сейчас почти все  дети и внуки тех репрессированных давно живут в Германии, а те самые заколоченные немецкие домишки до сих пор ветшают в умирающем Фриденфельде

Старожилка Анна вспоминает: «А какие это были люди! Непьющие, работящие, всегда готовые помочь. Фашистов проклинали. Мы заколоченные ими дома берегли как свои, а им в Сибири энкавэдэшники наврали, будто мы дома сосланных сожгли.»
Время не щадит не только живых. Но и мертвых — На крохотном, уже втрое урезанном кладбище немецких могил почти не осталось – каждый год чьи-то трактора расширяли пахотные земли. 
– Местные старожилы берегут память о хуторе:  Власть ли местная старается хутор с лица земли стереть, а заодно и память о живших тут в мире, или богатеи какие, только печально пока все, но мы боремся…

Время покажет – уничтожат, сотрут ли с лица земли – Фриденфельд. Долго берегли заколоченные немецкие дома хуторяне. Но после войны приехали машины и люди в штатском  быстро вывезли весь скарб из домов…

Жарко. Лето выдалось прямо африканским! Останови машину на 10 минут – она раскаляется…Мы с братьями сфотографировались у путевого знака. Огляделись…Дома стоят в зарослях, тишина, как на погосте. Вверху жалобно кричит пустельга…

Я вспомнил, как я в Дроздово в школе  преподавал немецкий в седьмых классах.

Как на студпразднике в ВГУ пел немецкие песни…
Как общался со студентами из ГДР , совершенствуя познания , принуждая себя общаться только на языке Гете и Гейне…
Как в Венгрии, на отдыхе в городке на берегу Балатона,  немецкие туристы охотно делились со мной своими фольклорными наблюдениями и народными  песнями… 

Теперь у нас самые добрые и полезные связи с Германией. И по Скайпу почти каждый день на меня выходит, с видео,  друг из Берлина…
А вот он – Фриденфельд. Разбитый сосуд немецкой культуры…
Тишина плотная, осязаемая. Мы оглядели окрестности, обнажили головы, как перед общей могилой.
И поехали дальше – еще минут 20… и наша малая родина – Караяшник завиднеется!

Александр Елецких