Как мы догоняли Америку

                             В ЯМЕ

..Было это на липецкой земле в далекое послевоенное время. В село Казинку   приехал из города молодой специалист-агроном Дмитрий  Дроздов. Толковый, застенчивый юноша, бывший моряк, он в первый же день решил ознакомиться с селом, оставив вещи на квартире, куда его устроил парторг.

 По репродуктору, установленному у конторы, выступал новый, недавно избранный  генсек Леонид Ильич. Речь Брежнева со съезда партии разносилась окрест, отражаясь от домов так , что эхо доносило повторы предложений…

   Осенние тучи уплывали за горизонт, ветер сменился на северный. Дмитрия сопровождал местный счетовод Кирюха – мужик шустрый, любящий гостей и всякую новизну в знакомствах.

   -Как думаешь, паря, построим коммунизм к  обещанному сроку?-  Кирюха имел ввиду обещанную еще  Хрущевым дату построения коммунизма в России – 1980 год.

Москве —  видней..-  Уклончиво ответил Дмитрий, выбирая на изъезженных  уличных дорогах стежку посуше.

А правда в Москве на каждой улице можно купить мороженое и пирожок с повидлой? – Для  счетовода из Казинки сама мысль видеть на каждом углу мороженое и пирожки с повидлом была фантастикой, сродни бесплатного обещанного к восьмидесятому году коммунизма…

В Москве все есть!- твердо ответил Дмитрий и вдруг наткнулся посреди улицы на холм земли, ровно очерченый по квадрату ямы. В яму вела грубо сколоченная лестница, и из глубины доносились запахи костра, навоза  и, кажется, печеной картошки…

Что это за погреб?- недоуменно спросил молодой специалист своего спутника.

Да это так… Мотя, дурочка, она здеся живет…-ответил Кирюшка.

Как это живет? Почему – в яме?

Может, ей так нравится! – счетовод хихикнул, заглядывая в яму.

И давно здесь, в яме то? – Дмитрий взглянул вниз, пытаясь слезть и разглядеть невиданное, первобытное жилище…

Ты это, паря, не рискуй! Мотя может сдуру тебя лопатой по голове…-Счетовод закричал в яму :»Мо-о-тя!»

«Кто там!» Из лежбища, выкопанного в одном из стен этой ямы, показалась чумазая голова…кабана.

Дмитрий перетрухнул, опешил. Как так – это же  хряк, вон – вылез весь, а разговаривает кто?

«Здеся Мотя, вот она. Чего надо…- Тщедушная женщина показалась вслед за хряком, на ней была одета цветастая рвань. Женщина, на вид лет пятидесяти, встала посреди ямы, подбоченясь. Хряк тоже пытался смотреть вверх, щуря свои поросячьи глазки.

Можно к Вам спуститься?- робко спросил Дмитрий.

А что жа, коль не шутишь, слазий..-Женщина держала лестницу, пока молодой агроном перебирал шаткие перекладины ногами.

Здрасьте! – гость вступил на землю, устланною сеной и соломой. Меня Дмитрием зовут, агрономом в Казинку направили. Вот, решил узнать, почему это вы в яме?…

Из сбивчивого рассказа женщины выяснилось, что она – вдова. Мужа и трех сыночков у нее забрала война, родную  хату немцы разобрали в оккупацию для своих нужд, а она стала жить с хряком  Вождем в этой яме. Председатель местный с новым домом не помог – средств таких нет, да потом Матрена Федоровна и сама махнула рукой…Зимой тепло идет от Вождя – тот спит ,привалившись к хозяйке, на зиму она ему заготавливает в более мелких ямах – свеклу, из того остатка, что колхоз не успевает убрать до зимы… Равно как початки, подопревшие вороха клевера и гречихи из валков на оставленных после заморозков полях…

  -Пензию платят, слава Богу, было 14 рублей, теперь – семнадцать, прибавили. А так   — даже подарки, как одной из первых колхозниц, анадысь вручили…- Женщина вынула из углубления мешковину, а в ней – фронтовые треугольники писем, Почетные Грамоты, красный вымпел , когда то врученный ее погибшему на фронте мужу-трактористу…

 От увиденного у Дмитрия пересохло в горле и предательски стали щипать глаза – навернулись слезы. Шмыгнув носом, не прощаясь, молодой агроном шагнул к шаткой лестнице…

Ты это что – расстроился никак? – Кирюха с удивлением смотрел на враз потускневшего нового знакомца. Потрепал за плечо: «Мотьку – пожалел? Так у меня тетка – чуть лучше живет, пошли, покажу…

…На окраине села стояла полуобрушенная хатенка. Одна стена упала внутрь, да так, что внутрь можно было пролезть в «амбразуру», а там осталось треугольное пространство, ограниченное русской , работающей печью, кроватью и столом у единого, мутного оконца. Хозяйки этого русского «вигвама» не оказалось дома. Друзья залезли через узкий ход вовнутрь…

Печь еще не остыла, на ней парил закопченный чайник, заваренный зверобоем и цветками липы. Над столом мирно тикали ходики, отмеряя время до обещанного Хрущевым коммунизма …

   На квартиру Дмитрий возвращался вечером, внимательно вглядываясь в сонные улицы, по которым бродили усталые крестьяне под бодрые звучания песен из кинофильма «Кубанские казаки» — репродуктор у конторы дребезжал от повышенной громкости.

 На стене, рядом с конторой,  белел в сумерках плакат, где дородная пара – колхозник с колхозницей, могучими руками поднимали сноп и призывали догнать и перегнать Америку.

 Дмитрий всмотрелся в плакатные лица. У рисованной колхозницы были такие же   ярко рыжие волосы, как у Моти из местной ямы. Уж ей то –вдове Матрене… совершенно точно – никак не догнать Америку.

  Шел  пятьдесят пятый год советской власти. Накрапывал осенний дождик, словно оплакивал кого — то.

Александр ЕЛЕЦКИХ