Зимородок

Этюд о рыбалке и не только

ЗИМОРОДОК

Огненным цветком он срывался с ветки и про­бивал зеркало речной воды. Октябрьское солнце рас­цвечивало брызги и во время нырка птицы вдруг непроизволь­но проступали мурашки… Вот так, в холодную осеннюю воду бр-р-р! А птица уже выныривала и вспархивала, держа в клюве не­взрачного зазевавшегося пескарика.                      

Вот так мы наблюдали за та­кой же храброй птицей с отцом, Накануне его гибели, нелепой, как многое в этом захламленном случайностями, мире. Мы сидели на пруду у его старенького "Запорожца", поплавки наших удо­чек служили насестом для уставших стрекоз, а рядом, на коряге. сидел и зорко смотрел в воду зимородок.             

Отец весьнапрягался, когда птица срывалась с ветки словно и он вместе с птахой уходил под воду, где искрами разбегались прочь юркие мальки…

Было еще тепло и светилась огненными нитями паутина, отрываясь от прибрежной полыни и покачиваясь в полете, посте­пенно падая в тихую воду пруда. Мы любовались закатом, отец вслух мечтал, как через несколь­ко месяцев, уйдя на пенсию, он будет плавать на лодке вместе с внуком, одаряя мальчишку инте­ресными историями, случивши­мися с сельским учителем, так любящим этот яркий и немного безумный мир…

Смерть всегда нелепа… Осо­бенно нелепа смерть слепого слу­чая. А образ смятого, песочного цвета "Запорожца", как некой из­ломанной желтой птицы, навсег­да горчит, в моей памяти…

А птаха все ныряла, пробивая стекло воды,, упрямо добывая се­бе пропитание и напоминала многих людей, кто с опасностями для жизни- вот так, ежедневно, ныряет в омут пестрых россий­ских событий… Вот только не каждый человек снова оказывает­ся там же, откуда начал свой прыжок в глубины бытия…

Огненный цветок перепорх­нул к речной излучине и только покачивающаяся ветка лозы, где он недавно сидел, напоминала о смелой птахе, совместившей в себе пернатое чувство полета и безмолвную тишину речной глу­бины…

Набежавшие к вечеру серые, цвета отцовских глаз, тучи спо­койно смотрели на рыболова, шагающего прочь от реки к ав­тобусной остановке у Зареченского моста. Солнце отбрасывало резкую, сильную тень, так что казалось сверху, что идут двое…

К сожалению, шел один че­ловек. Второй, как зимородок, в стеклянных брызгах лобового стекла, улетел далеко и навсегда, чтобы смотреть на мир порож­денными им клеточками сыно­вей… В небе раздался протяжный стон журавлей, летящих неизве­стно откуда и неизвестно к ка­ким берегам. Рыболов остановил­ся, впервые ощутив сердцем без мерную тяжесть земного притяжения и взглядом проводил журавлиный косяк…

А Елецких.

На фото — тот самый зимородок