Ловим голавля вручную…

 

ЛОВЛЯ РЫБЫ РУКАМИ

 

            Размотав по своей комнате, при отлаживании снастей, не один километр  лесок, потеряв в сотнях коряг не одну пачку крючков — к своему удивлению я убедился, что самым азартным, с первобытным азартом и со сладким дрожанием рук, как перед поцелуем первой девочки из параллельного класса (ах, когда это было!) из всех способов ужения рыбы — для меня осталось “щурение” рыбы руками.

                Да, видя в “Мире животных” съемки о медведе-рыбаке, выхватывающем из воды лосося — у мея просыпается эта первобытная инстиктивная страсть — ощутить под своими пальцами живую плоть рыбины, затаившейся среди камней…

ПРОГУЛКА НА БЕРЕГУ

 

                Перед тем, как удивить вас не придуманными историями, — давайте расслабившись, мысленно побродим по берегу реки, постепенно переходя к главной цели — ужению рыб. Хотя б и в мыслях..

                Да уж… Сегодня рыбалка для россиян превращается в хобби… Сегодня, когда все чаще появляется на берегах российских рек людская гниль в виде браконьеров с “электроудочками” — я бы ввел закон, по которому схваченного с этой электродрянью жлоба приговаривали к десяти минутам электрического стула, с малым, но довольно чувствительным вольтажем…

                Конечно, ныне рыболовный спорт превращается  чуть ли не в барское, дорогое удовольствие. Все эти импортные “телескопы”, выдвигающиеся до размеров корабельных мачт, все эти яркие блесна да мормышки, больше напоминающие драгоценные украшения модниц, нежели мужскую рыбацкую снасть… А поплавки, от разноцветья которых голова может пойти циркулем, а от сумм на ценнике вообще можно почувствовать себя карпом, выброшенным на горячий речной песок…

                Кто хоть раз приценивался к чудесным товарам рыболовных рядов Птичьего рынка — тот меня поймет и почешет затылке: “Во, блин! За японскую катушку просит, как за мотоцикл!..”

 

                Покойный отец, царство ему небесное, -отличный был рыболов, — рассказывал, как перед войной, в предвкушении рыбалки, пробирались они, рискуя перед конюхом своими ушами, на колхозную конюшню и поочередно выщипывали хвост у лошадей, делая затем из крепкого конского волоса рыболовную лесу…

                Снасть-то была нехитрая у наших отцов! Я еще тоже застал тряпьевщика, который,  в обмен на тряпки, протягивал с подвод пачку крючков, уже ржавых, но драгоценных для мальчишки.

                Да, нехитра оснасточка: леска из конского волоса, удочка из орешника, поплавок из гусиного пера, да ржавые крючки — в обмен на старую фуфайку…

                Но клевало-то на гусиное перо гораздо чаще, чем на поплавок из японской пластмассы, горящий огнями, как московский светофор… Право, гусь японскому пластмассовому “дельфину” — не товарищ!

                Ну а поплавки из перьев этой весьма уважаемой птицы и сегодня исправно служат миллионам россиян — седовласым “лещатникам” и сопливым карапузам, одаривающим семью пескарями, что так вкусны зажаренные с яичницей.

                Так вот, мой отец, с немудреной снастью местного производства в голодное послереволюционное время, шел с друзьями к маленькой, но щедрой речке Потудань — белгородцы и воронежцы ее хорошо знают — и, оставляя на берегу удочки и штаны в заплатах, они лезли в камыши ловить рыбу руками.

 

КОГДА РУКА РУКУ МОЕТ

 

                При всем моем уважении к нашим классикам — ловлю рыбы руками они отразили весьма вяловато. Не барское и не графское, видно, занятие — в корягах ковыряться! Разве только Чехов весьма живо и сочно обрисовал щурение налима в одном из своих рассказов.

                Вот за налимом — вкусным и жирным ( принадлежность к тресковым обязывает! ) и лезли за данью мои предки, включая любезного сердцу дядю Ваню, у которого не был еще арбузом живот и кто мог под водой пересидеть всех владимировских парней, до тех пор, когда уже начинали испуганно взвизгивать наблюдавшие “процесс” девки: “Ванька утопился! Ребят, седьмую минуту не вылазит!”

                Но дядя Ваня выныривал, сжимая обеими руками метрового налимищу, который щелкал хвостом ему по голове, обиженно шевеля усами…

                Э-э-э, братцы, разве может с чем сравниться время уроков ужения налимов в родной Ольховатке! Приехав к отцу из Киева, бравый вояка дядя Ваня, не сняв мундира с орденами, шел с отцом на речку, словно на сражение… Сначала они купались, оглашая все кругом словами песни о расписанных стругах и брошенной в Волгу княжне… Потом все заплывали к обрыву, где было полно налимьих “конурок”, и начиналось ужение. С восклицаниями, с визгом и радостными возгласами, типа: “Поймался, который кусался!”

                Налимов ольховатские ребята называли “маньками”, присобачиваясь ловить их с детства, когда еще и плавать-то не научились…

                До сих пор помню свои первые уроки, когда отец брал мою руку и дотрагивался ею до упругого рыбьего бока, прижатого к корням лозняка. Вот так, через руку — в меня входила рыбацкая страсть, и я схватывал руками налима, скользкого, как ледяная сосулька…

                …Налим выскальзывал из ладоней в воду. И, всхлипывая от обиды, мальчишка снова лез в камыши, ощупывая обрывистый берег в надежде, что в следующей норе налим окажется менее проворным.

                Ловля рыб руками! Сколько любопытных и поучительных историй можно о ней рассказать, глядя на все это импортное разноцветье в рыбацких журналах с рыбацкими снастями, от который русского пескаря уже тошнит!

                Так какую вам рыбку для начала изловить голыми руками?

                А давайте — мою любимую!

 

САЗАН, ОТКРОЙ РОТ

 

                Откроем сезам воспоминаний о сазане, речном богатыре, рвущем самую толстую леску… Вспомним о том, как с голыми руками шли на него ловцы, ощущая под руками медную бронь чешуи…

                Если бы сазан мог, открыв рот, заговорить — непременно рассказал бы о том, как пережил он заморы, сбросы фекалий из канализаций райцентров, перенес залповый выброс из навозонакопителей свинокомплекса, как у Набережного перевалилась в речку бочка с аммиаком, вместе с трактором и пьяным трактористом…

                Из средней по величине реки — Сосна — он поднялся по притоку в Олым, а оттуда — в Олымчик. И тут, зазевавшись, попал ко мне на стол…

Олымчик — речка в  Липецкой  области лишь временами подтверждает свой речной титул. А так  — не река, большой ручей. Но на излучине появляются  омутки. А так как в ручей у Ивановки втекает сырзаводская тухлянка, то рыбным Олымчик становится лишь за несколько километров до впадения в Олым, очищенный на пути многочисленными ключами, бьющими по берегам.

                Олымчик славился рыбными местами еще с тех времен, когда в церковь села Царево, ныне разваленную при помощи “коллективизации глупости”, собирались в выходные казаки семьями — и доселе Царево разбито по сотням: “Пойдем сегодня на третью сотню рыбачить…”

                Сазан — эта достаточно осторожная в пруду рыба, но в мелких, прогреваемых речках, куда она поднимается в жару, теряет свою чуткость и степенность. Можно было наблюдать, как мальчишка- третьеклассник извлекает килограммового красавца из омутка, стоя тут же рядом…

                Когда в омутки забредают любители поплескаться и понырять, сазан ложится плашмя на дно, точно так же он делает при волочении бредня — залегая в углубление речного дна…

                Однажды, по случаю покупки двухместной резиновой лодки, мы с сыном и дочерью на “паровозе” приехали в Царево опробовать свой “корабль”. Пока дети плавали, наблюдая за ныряниями отца, я вдруг нащупал под обрывом, в омутке , толстый сазаний бок. Вынырнув и отдышавшись, стал соображать: как уговорить толстогубого “гражданина с усами” пойти со мной на берег… Поднырнув, я снова нащупал рыбину, а она, умостившись в ямку на дне, пока относилась к моим разведочным манипуляциям спокойно. И тогда —   прижав двумя руками толстопуза, быстро перехватил ее одной рукой за жабры, а другой — у хвоста ,рывком выволок сазана на поверхность, затем — бросил рыбину в лодку, благо ребята подплыли под самый куст. куда я нырял…

                — А ну, давай еще такого! — слышу азартный голос Юрия с лодки. Нырок… О, чудо! В трех метрах от удачного места вновь натыкаюсь на сазана покрупнее. И этот — тихо прижался ко дну, вяло реагируя на мои попытки “прищучить” толстогубого. И вот уже две рыбины шлепают хвостами по дну лодки, под визги детей и причитание сороки, осуждающей весь этот кавардак вблизи ее гнезда.

                Да, сазан рыба военная, вооружена колючей пикой с зазубринами — ей она махом разрывает сети, может поранить незадачливого ловца. Этакая меч-рыба в речном исполнении, только вот норов у нее мирный, никто не слышал, чтобы сазан нападал на рыбака или его лодку.

                Сазан — дикий карп, но и приручить его, говорят, несложно. В газетах промелькнуло сообщение, что в Китае живет старый, крупный сазан у монастыря, которого, зайдя в воду, кормят с рук монахи. Да и Сабанеев рассказывал, что русские купцы, блюдя о желудке, крупных сазанов под зиму заносили в прохладные, влажные погреба, клали на мокрую солому, вставляли под жабры приспособления и откармливали пудовых сазанов ломтиками яблок, червями…

                Тот же Сабанеев утверждает, что самого крупного сазана в России выловили в Дону, в Лебедянском уезде Воронежской губернии…

                Конечно с огромными сазанами, которые все еще встречаются в Дону или в  Красивой Мече — лучше не связываться: такого и руками не удержишь и пораниться о его “гарпун” можно — если взбрыкнет под тобой такой поросеночек. На чудо-юдо, вооруженное этаким  стилетом, с голыми руками лучше не соваться — опасно для жизни.

                У плотины бывшей Борковской ГЭС, на той же Олыми, несколько лет назад оказался свидетелем поимки крупного сазана. У сброшенной в воду бетонной плиты возился механизатор, заглохнувший трактор ожидал ловца на берегу. И он выволок-таки  на берег пятикилограммового сазана, улучив его между плитой и камнем.

                Близкого родственника этого голубого красавца — серебристых килограммовых карасей — мне приходилось ловить руками в речке Сквирне у села Сезеново Лебедянского района. Там река тоже похожа на ручей, но лет десять назад изобиловала щукой, плотвой и карасем. Бывало в омутке за пять минут нашвыряешь из воды на берег несколько десятков отборных карасиков.

                Те, кто представляет себе ужение рыбы руками как милую забаву — не знают о других “прелестях” этого ужения…

                Мне не раз приходилось сталкиваться, рыская по “конуркам”, с ондатрой, что надолго подавляло желание совать руки в норы, где вместо голавля можно нащупать и зубастую водяную крысу, и даже пришедшего за лягушками хорька.

                Я уже не говорю об ужах, чьи прикосновения к руке, с обвивами вокруг запястья, — не лучшие воспоминания в жизни рыболова…

                К сему надо прибавить укусы водяных клопов и водяных скорпионов, болезненные хватки челюстей жука-плавунца, знакомства с пиявками и прочей нечистью.

                Желающим поудить рыбу руками надо помнить и об аллергии на пыльцу, которой покрываешься во время лазанья по кустам лозы и зарослям камыша, нелишне вспомнить и о напоминающей бритву водной растительности, о плавающих “капканах”, с виду напоминающих алоэ, о водяной крапиве и прочих неудобствах.

                А сколько раз у меня болели ладони после встречи в “подлазах” с крупными окунями — слизь на плавниках полосатого речного хищника весьма ядовита и у многих вызывает такую реакцию, что человек теряет на мгновение сознание, а порезы сильно кровоточат — яд препятствует  свертываемости крови…

                В качестве “попутной “рыбы — вместе с обычными для ловли руками голавлями, плотвой, карасями и сазанчиками — может под рукой оказаться крупный вьюн, пескарь, судак и даже щука.

                У каждой реки — свой норов, и рыбачить “первобытным” способом, без снастей можно не в каждой, далеко не в каждой воде. В такой речке, как , например, Битюг —  кроме раков ничего руками нельзя изловить, да и раков-то стало мало — Садовский сахзавод их здорово потравил. А вот на Дону, Красивой Мече и многочисленных притоках этих рек — попытаться стоит…

                                               Александр ЕЛЕЦКИХ