Свиное рыло

НЕ ПРИДУМАННОЕ И ЧУДНОЕ

                                  СВИНОЕ РЫЛО

Мы ехали в купе с морским офицером- отставником. За окнами проносились весенние поля, на них кое-где копошились остатки сельскохозяйственной техники, латанной-перелатанной и потому – медлительной.

  Офицер молчал, явно нервничал.

-Я когда-то здесь жил в детстве… сказал он, увидев, как я разглядываю его  с любопытством и вниманием.ут, в двадцати верстах дом родной стоял…- продолжил он, постукивая пальцами о  пассажирский столик.

Я признался офицеру, что  журналист, работаю в  газете. Вскоре завязалась беседа и он рассказал одну историю…                            

  Случилось это верстах в 90 от Воронежа, на черноземной   земле, лет эдак сорок пять- пятьдесят назад. По историческим меркам – недалеко, а вот это время  для  многих стариков крепко врезалось в память.

   …. Полуголодные годы, бремя государственных займов и  всяческих обложений  обязательными налогами. Живешь в селе – мясо государству сдай, яйцо и молоко – тоже,  сколько требуется!  Хоть и коровы и кур не держишь – купи, займи, но  рассчитайся  со страной и  в любом случае – выполни долг перед государством…

  А как купить и  все по долгам сдать, если до шестидесятых деревня денег не видела – вместо зарплаты – «палочки» трудодней..

  И вот, в селе Семеновка , в покосившейся избе проживала солдатская вдова Наталья с двумя детьми. Младший сынок – еще в школу не ходил, дочка  Вера —  семиклассница, помогала матери по убогому хозяйству, состоявшему из девяти  кур, двух петушков и свиньи Хавроньи, что ютилась в подслеповатой закуте, слепленной из остатков почти сгоревшего  сарая…

  В одну из зимних ночей в дверь вдовы резко постучали, требовательно и настойчиво. Тогда еще в большинстве черноземных сел электричества не было, и поэтому пока Наталья  нашла и зажгла толстую, коптящую сальную свечу, прошло минут десять и все это врямя в дверь настойчиво барабанили….

   Как только вдова приоткрыла дверь, в избу ввалилась «троица» – местный участковый по кличке  Харитоша, вечно подвыпивший и злой, фининспектор из района  Зубанов (так его представил хозяйке дома третий непрошеный гость – председатель сельсовета  Краснощеков) …Вся троица была изрядно навеселе. С бодрым криком :  « Пришла пора долги гасить!»  участковый стал хозяйничать у стола, смахивая жестяные кружки на пол…

-Нико-лав-на!- строго начал свой экономический  «ликбез» Краснощеков. Я, как советска местна власть, пришел с тебя строго взыскать с финс – с финскпетром…тьфу ты,  значится с финспектором  — взыскать недоимку. Она у тебя —  по обязательной сдаче мяса государству и кое чего еще…Он порылся по карманам и вытянул список сельских должников…

-Так ведь пока нечем сдавать, товарищ предсельсовета!- всплеснула руками заспанная еще совсем хозяйка.

-Как так нечем? – икая, участковый пошел к печи, впотьмах звякая по полкам пустыми банками и бутылками, в надежде разыскать самогон…Во тьме раздалась ругань – ничего, кроме поллитры керосина для керогаза милиционер не обнаружил, оставшись разочарованным.

Хозяйка грустно сидела, наблюдая, как визитеры хозяйничают в доме. Они отыскали керосиновую лампу, которую в доме зажигали по выходным и праздникам. И фининспектор, шустрый , с бегающими глазками, начал оглядывать комнату, ища приличные , дорогие и новые вещи. Но кроме нового будильника, подаренного хозяйке, как отличной доярке от  имени правления колхоза, ничего не нашел. Повертев будильник, фининспектор потряс его у уха, завел, удовлетворенно  кашлянул и положил его  в объемистый портфель, кожаный, словно живой, шевелящийся сам собой на столе.

-А почему ты государству долги не отдаешь, хозяюшка! Нехорошо это! — местная «советская власть»  решила продолжить беседу. В угасающей надежде, что хозяйке придет на ум схлопотать  пришедшим гостям бутылку самогона и нехитрую, быструю закуску — в виде яичницы. Но вдова сердито поджала губы, отвечая односложно :  :Не могу пока…Нечем. Тут  вон, дочери никак к школе обувку не справлю… Да в доме белого хлеба и в Пасху — нет

-Так ты наотрез отказываешься помогать советской стране! — Но у нас не открутишься – все налоги удержим !-

под одобрительное  кивание головы фининспектора, участковый прошел в клетушку, где дремали в уголке уже означенные два петуха с кампанией кур. И уже оттуда раздался радостный его возглас: « Хозяйка, , давай мешок, тут налоги твои кудахчут!»

  Кампания, с гоготом запихала куриное поголовье в мешок. И , услышав за стеной, в закуте, встревоженное хрюканье проснувшейся Хавроньи, велела тотчас открыть дверь в закуту. Вскоре троица погрузила испуганную  спросонья свинью в кузов «полуторки», на которой и подъехала недавно к дому эта подвыпившая кампания  из «представителей власти».

… Напрасно вдова уговаривала подождать хоть месяца два-три, чтобы свинка подросла. Да и долг мол, по налогам требуемый,  гораздо меньше, чем стоимость всей свиньи….Гости  — трезвея, все больше озлоблялись. Обзывали хозяку «злостной вредительницей» , обещали ей весной «огород опахать до порога», всячески сердясь на каждое причитание вдовы и плач ее детей…

Под утро  к вдове пришел сосед. Выслушав плачущую женщину, он посоветовал ее написать в газету.

    Письмо настрочила дочка-  семиклассница Вера, позже она вырастет и станет хорошей учительницей, ровным почерком накатала две страницы жалобного, детского повествования. Ярко но просто  описав, как их будили, как ругались и угрожали дядьки их маме, как забрали птицу и свинью Хаврошу…

   И…Случилось невероятное! Во времена, когда по всей стране чиновничий произвол сделал крестьянина безропотным и тихим созданием , когда действительно могли огород  семье ослушника «запахать под порог дома» или увести в колхоз накошенное крестьянином  на зиму для подворья сено —  московской редакци, по решению ЦК  было намечено — на данном письме  из черноземной глубинки —   устроить, придав гласности,  – ритуальное — «показательное мероприятие», под эгидой , опять же, партии…

   Согласовав действия с  Курским обкомом – редакция  московской редакции  выслала собственного корреспондента в Семеновку. Испуганная вдова молчала, когда ее расспрашивал гость — журналист из Москвы. Она потерянно смотрела в пространство, иногда тихо причитая :  « Я дура неграмотная,  мне ничего не надо… Уж простите, уезжайте побыстрей, а то меня теперь здесь совсем разорят. Я со всем согласна, только ничего писать не надо. Только потом хуже будет…»

  Но хуже – не было! — После публикации в московской газете  сатирической заметки о «Ночном грабеже» – как по мановению волшебной палочки – «полетели головы» обидчиков вдовы. Лишился погонов участковый. Слетел с должности фининспектор. Изгнан был из партии и с работы предсельсовета… За кампанию наказали районную власть, выговор получил даже куратор  из курского обкома…Партия в очередной раз устроила «позательную чистку мундира!»  — Было срочно приказано отвести дочку вдовы на ближайшую свиноферму. И там — счастливая Вера отобрала подходящую свинью, взамен «экспроприированной» местной властью.

    Торжествуя, с криками : «Победа! Наша взяла!» — комсомолка Вера ехала вместе с новой свиньей в кузове грузовика по улицам Семеновки, счастливая и уверенная в могуществе газеты.

  С тех пор вдова выписывала лишь одну газету, известно теперь какую. И умерла с убеждением, что Зло может и должно быть наказуемо…

    Но и сегодня , когда налоги государство не требует уже отдавать в виде закрепленного количества яиц, мяса и молока, вера в справедливость  опять требует подкрепления , как в деле  со «свиными рылами»  тех ночных начальственных грабителей…

   Эта вековая  вера в торжество Добра над Злом  у русского крестьянина — опять пошатнулась,  требует фактов отмщения, суровых кар и приговора, со словами :» Чтобы впредь – неповадно было!»

   Заждалась сегодня деревня – наглядных примеров торжества справедливости!

    О  подобных победах Добра над Злом  — потом бы долго и   в потомках своих вспоминали —  в русских селах – семеновках, березовках, ивановках, николаевках… И прочих местах, где и сегодня творится множество чиновничьего произвола и злопамятства…

  Мы ехали в одном купе с морским офицером. А от наших бесед  веяло не криками чаек, не морскими брызгами волн, а крестьянским потом, стоном  и вдовьими слезами… 

А. ЕЛЕЦКИХ, член Союза журналистов РФ.

Тербуны- Воронеж.