Воронежский… Иерусалим

 

                               КРАСОТА КОСТОМАРОВСКОГО … ИЕРУСАЛИМА

            Степь Придонья накалилась, как сковородка на печи. Степные травы расплавились до ядовитого аромата. В машине все стекла опущены, но все равно жарко. По дороге к подземным храмам с обочин холмов, наплевав на зной,| из нор высовывались, любопытствуя, пышнотелые сурки- байбаки. Их тут, в Павловском и Подгоренском районах  — великое множество. Они наблюдают за нашим передвижением, переглядываясь, не заботясь, что у них “денег не будет” — этим свистунам сейчас самая “получка” — они “богатеют жирком”, пожирая крестьянские посевы…

            Словно мираж в Сахаре — вдали, в зыбкой дали проклюнулись Дивы знаменитых Костомаровских храмов. Через минуту-другую мы тормозим у монастыря. Игуменья — матушка Серафима с доброй улыбкой встречает гостей…

 

МЕСТО ЗАГАДОЧНОЕ И ДИВНОЕ

 

            Иду вслед за игуменьей в гору, к входу в первый подземный храм. Здесь за короткое время я уже дважды. Недавно по храмам проводила сестра Ирина — поразило ее просветленное лицо со спокойными, полными божьей благодати, глазами. Тогда мое открытие “Воронежского Иерусалима” было настолько сильным, что дал себе обет в роли паломника снова побывать здесь летом и еще раз послушать, посмотреть, оглядеться…

            И второе впечатление — словно видишь прекрасный сон. Древняя Русь источает свет от громадного Креста  на горе Голгофе. Ласточки, пронзающие небо червлеными стрелами. Табуны лошадей внизу, в Придонье. Запах травы- ладанки, скрип отворяемых ворот. И благостная тишина, от которой веет добротой и детством…

            Игуменья рассказывает историю сих святых мест…

            Вот легенда о том, что пещеры появились во втором- третьем  веке и что Андрей Первозванный, наш Святой, путешествуя от Дону из Византии к Днепру, здесь был и молебны клал.

            Вот легенда о том, что проезжали мимо великие князья и восхищались, что пейзажем напоминают холмы Иерусалимские. И что паломники из Греции ( это уже быль) идя с Святого Афона, задержались здесь и положили в этих местах начало монастырским пределам.

            Место загадочное и дивное: идешь по горе к могилке юродивого Петра — мученика и слышно, как гудит под ногами пустота подземелий, как перекатываются с эхом меловые камешки, погромыхивая колокольцами…

 

ПРАРОДИНА ЛУЧШИХ КУР ПЛАНЕТЫ

           

            А потом зажил монастырь, пронеся через столетия благость, принеся духовность в ныне завядшие от похоти и алчности времена. И было время — стали делать в местном Костомаровском монастыре прекрасные медовые и ячневые монастырские квасы, вкуса отменного. Будто бы, когда в Воронеж приехал Петр Великий, то игуменья поспешила отправить в особых мехах и во льду — двадцать мехов “квасу монастырского обышнаго, да семь — квасу медвяного, на лекарственных травах стогованного”.

            А потом здесь вывели особую породу кур, несли они “зело большие яйки” и были росту громадного, чуть не с индюка. Пришло время — сгорел монастырь в огне революции, кур пожрали атеисты, а подземные Храмы пытались взорвать. Вот как описывает этот варварский акт игуменья:

            “От взрыва затряслась земля. Поднялись на миг основы подземного храма, но божественным провидением опустились пласты назад, как прикипели. И убоялись поганцы и отступился Ирод картавый…”

            Но о тех замечательных монастырских курах  здесь не забыли. Мясо птицы веками из Костомарово зимой доставляли в Воронеж, а часть в Москву и Петербург. Мясистые “пташки” были вкуса отменного, ароматные и словно таяли во рту. Матушка Серафима сейчас пытается возродить “куриную традицию”

            — Есть курочки и петухи отменные. Был американский кочет. Словно страус, в трепет сестер приводил, злой был, как комиссар. Я и решила — зачем такого злющего страуса содержать — отдала тому, кому этот злюка приглянулся… Росту в нем — чуть не до подбородка Машеньке — игуменья любовно гладит по голове девочку, что удивляет сестер от природы верным и чистым голосом.

 

МАШЕНЬКА И ХРАМ

 

            Мащенька — светлая душа — поглядывала на нас, словно удивляясь: почему это мы просто беседуем, а не молимся, не поем псалмы… Девочка лет пяти поет бойко, поправляет сестер, если монашки берут не ту ноту. Здесь, в монастыре, эта маленькая липчанка всеобщая любимица. В полутьме подземелий она держится без страха, поправляет свечи, всматривается в лики святых на иконках, бегает смотреть по галереям на новые железные врата. Птичкой Божьей, которой недосуг слушать мирские беседы о проблемах насущных- она сама, как свечка, освещает Храм, проникновенно воспевая хвалу Господу нашему…

 

МАШЕНЬКА И ПЧЕЛЫ

            -Там пчелки!- предупреждает девочка, когда мы идем к главному пещерному Храму.

            -Да ,что ж делать!- певуче говорит игуменья, показывая на облюбованное дикими “меловыми” пчелами место в Диве, быстро испещренное пчелиными “гнездами” .

            Машенька наступает голой пяткой на пчелу. Ей больно, но она знает, что кричать и шуметь в Храме нельзя. Она сжалась внутренне, из глазенок льются слезы. Пыхтит, хромает, но — молчит. Поистине — Бог терпел и нам велел.

            А пчелы, что завелись в таком святом месте, будут переселены отсюда, видимо, “чесночным соком”- отожмут головки четыре чеснока- окропят место, и твори Божьи найдут другое укромное место для гнезд, где они не помешают паломникам и Маше.

 

И ИСХОДИТ СВЯТОСТЬ ВЕЛИКАЯ…

            -А здесь была плащеница Богородицы, но она исчезла, когда пришли варвары с кровавыми знаменами, -игуменья показывает место, от которого до сих пор идут благовония, и поясняет:

            -Вот там, в особом уголке, лаз, а там комнатка, где местные святые старцы находили успокоение. Так эти ленинцы не пострашились людские законы попрать — разбросали мощи старцев в округе…

            Я представил мысленно, что бы творилось, если бы новые ревнители  борьбы с идолопоклонством вот так разбросали кости главного Идола-атеиста из Мавзолея по Красной площади… Вот было бы воплей! Выходит- глумиться над тысячелетней верой им можно, а вот предавать земле Идола — нельзя?

            Но все равно, несмотря на глумление и осквернения — продолжает исходить Вера и Святость от этого красивейшего места в Черноземье…

 

ВОЗРОЖДЕНИЕ МОНАСТЫРЯ

            Игуменья Серафима поясняет, что после посещения Костомарово Владыкой Мефодием ускорилось строительство нового Храма, что силуэтом из красного кирпича приносит праздничное настроение в белые меловые горизонты. Пройдет время- достроится и белокаменное здание монастыря, с опрятным двориком.

            С Голгофы видно, как старательно трудятся монашки на огороде, расположенном на южном склоне соседнего холма. Пропалывают кукурузу, окучивают картофель. Быт монахинь прост и тих: утренняя молитва, помощь по хозяйству, крестьянский труд, опять послушания и служение Богу нашему…

            Находятся сегодня и благодетели из Воронежа, Белгорода, столицы, что помогают монастырю словом, деньгами и делами: сработали прекрасные, резные врата из нержавейки, помогли кирпичом и цементом…

            За месяц у игуменьи Серафимы уже ремонт подземных, изгаженных российскими оболдуями, храмов зело продвинулся- отреставрированы входы в подземные кельи, стерты глумливые надписи и копоть, замазаны трещины, вовсю идет стройка наземных строений. Но матушка торопится: надо побыстрее благость общую навести.

            Спрашиваю: а как относятся к монастырю местные? Матушка темнеет лицом. Молчит. Позже от сестер узнаю, что большинство костомаровцев к монастырю относятся с некоторым отчуждением. Приезжие помогают, а на главу местной администрации, что старается входить в проблемы монастыря, смотрят с неодобрением. Мол, чего монашкам потворствовать, пусть себе живут.

            -Так ведь из этих семей выходцы тех, кто изгалялся, иконы крушил и помогал церкви ломать, мощи раскидывать. Откуда из таких оболваненных Идолом душ помощи дождаться?- поясняют сестры, добавляя: “Есть в Костомарово добродетельные христиане, и многие опамятовались. А все же нет тепла, особенно у тех, кто наглотался “социализьму”, вместе с самогоном…

 

ДОБРЫЕ ПЕРЕМЕНЫ

            И все же немало добрых перемен вокруг. То и дело приезжают паломники, пока мы с игуменьей и знакомыми по храмам ходили, подъехал переполненный автобус. Интересуюсь у матушки Серафимы:

            — Что же, мои коллеги-журналисты к вам часто заглядывают?

            -Придумаете, тоже!- улыбается игуменья,- до нас далековато из Воронежа.- Да и многие ваши коллеги с недобрыми намерениями собираются. А Бог им осуществить поездку мешает, планы путает. Среди ваших сегодня немало путаников и продавшихся Золотому Тельцу. Им сподобней по банкам ходить, да депутатам в рот заглядывать. А что у нас? У нас им неинтересно, без благости-то в душе…

            Действительно, путь далек и душен. Это не визит в театр или на презентацию фильма в “Пролетарии”. Надо определяться с гостиницей, где обычно в жару нет воды и вентиляции. Пугать по ночам тараканов в гостиничном клозете, жрать холодную кашу в столовке и пить прокисшее пиво в буфете, поздно приехав с экскурсий и встреч.

            Я покидаю Костомаровский “Второй Иерусалим” все же в праздничном настроении, на высокой ноте духовности прощаясь с дивным местом, что западает в душу, как первая любовь.

            Приветом из детства слышится смех Машеньки, что играет с котенком, рыжим, как комочек солнышка.

            День истекает, золотит меловые горы и мысли о прошлом набегают волнами одна за другой, вместе с новыми пейзажами за окнами автомобиля.

            Благословенно истекает ароматом степь. Церковным колоколом  гремит вдалеке редкий гром из черной тучки,  плывущей на черте горизонта. Боже, как прекрасна наша земля вдали от асфальта!

А.Елецких, член СЖ РФ, Председатель ТРНКО"Восхождение"

 


Опубликовано

в

от

Метки:

Комментарии

Добавить комментарий