ДОРОГОЙ СКОРБИ , ГОРЕЧИ  И КРОВИ…

    Ему в тот августовский день 1942 года было не более 10 лет. Но Виктор Дмитриевич хорошо запомнил тот час, когда в окно его дома в Набоково громко постучали , скомандовав: «Все на  выход!». Помнит,  как мимо двора пошли, прижимая  к себе детей, неся нехитрые пожитки – соседи…

      Родителей забрала война. Мир дышал близким дыханием фронта.

     Из дома Соловьевых вышел он, Дмитрий, дедушка с бабушкой. На руках  у бабушки —  плакал маленький малыш —  двоюродный братик…

   По пыльной проселочной дороге, растянувшись, обреченно шла  на юго — запад , на занятую врагом территорию — толпа местных жителей. Конные фашисты  автоматами подгоняли эвакуированных русских людей. Они шли дорогой скорби, горечи и крови…

   Редакция откликнулась на предложение – побывать через 60 лет  в тех местах на пути от  Тербунов к лагерю военнопленных ДУЛага , куда фашисты сначала поместили тысячи  наших пленных солдат, а в августе 1942 года угнали значительную часть мирных жителей нашего района- детей, женщин и стариков.

  В память о тех, кто перенес оккупацию и ужасы концентрационных и трудовых фашистских лагерей —  мы – журналисты В. Ф. Корчагин и А.Л. Елецких и  провели эту газетную акцию .

         НАЧАЛО МАРШРУТА .

  Из двора  редакции мы выехали в сторону Плехановки, где нас ждали первые встречи и беседы с очевидцами тех времен, когда у  границы  села надолго легла линия фронта. Дальше по русской земле враг не смог продвинуться! Это была та незримая линия, откуда начался откат фашистов, а затем – изгнание гитлеровцев из нашего Отечества.

    По дороге из Тербунов мы сразу  стали беседовать с В.Д. Соловьевым  на тему первых дней оккупации, расспрашивая о тех нелегких временах.

  Но вот появились первые дома, у ворот одного из них нас ждала немолодая женщина. Валентина Павловна , из некогда большой династии  Зыковых. Она поведала страшную историю – когда в одно мгновение из семьи в 17 человек погибло 11 ее родственников…

                       ЧЕРНОЕ КРЫЛО СМЕРТИ

 У каждого человека, что смог пережить войну, эту хищную , злобную птицу, с черными крыльями смерти, были дни – полные ужаса и тоски, нестерпимых страданий  и глухого отчаяния…

   Для семьи Зыковых, что жила  на краю Плехановки, обращенному к Тербунам – таким днем скорби стало 12 июля 1942 года.

  В село 10 июля  пришли фашисты. Вокруг появились окопы, линии из колючей проволоки, началась бомбежка. Наши били со стороны села  Борки  и ближних Тербунов. И всякий раз казалось – что ревущая над головами смерть обрушится точно тебе на голову…

  Возле дома – собралась вся семья  Валентины  Зыковой – 17 испуганных душ, включая маленьких детей.

   Их выгнали фашисты в центр деревни. Окопы были вырыты у речки и у дома.

 -Даша! – обратилась к маме Валентины  бабушка, — ступай в дом, принеси оттуда суп, картошку, молоко – поедим, сходи вместе с Валентиной…

-Что мы будем здесь то есть! Пошли в дом, он – каменный – отвечала женщина.

-Нет, поедим здесь! – упорствовали родственники. И все 17 человек устроились  на лугу, стали есть. Пониже обедающих Зыковых  – по лугу шли два фашиста. Их заметили в Тербунах. Раздался раскат орудия… Земля вспучилась, зарычала по звериному, рождая металлическую гарь и  черный дым… И туча горячих осколков обрушилась на обедающих людей…И в один миг — распростерла свои черные крылья зловещая птица смерти!  Захрипели умирающие, застонали раненные, оглушенные и контуженные – повалились на землю, политую родной кровью…

   Валя очнулась ночью, в окопе. Сюда, обезумевшая от скорби мама – собрала всех, кто был живой или раненый. Стоны, мольбы о помощи, горячий шепот  родных людей, еще недавно полных здоровья…

• Бабушка  Даша! – можно я умирать к тебе в коленки  лягу! – шептала трехлетняя Шура, тяжело раненная ….
• -Ложись, ложись детка…- подавляя рыдания,  ответила женщина, сильно поседевшая за один день проклятой войны.

 И малышка, с ликом ангела,  каким  писали русские богомазы  крылатых младенцев  на простых русских иконах, тихо поползла в колени бабушки – отдавать Богу свою светлую и чистую душу… Хрип умирающей слился с тихой молитвой, что звучала в окопе — чистым ручейком, омывающим людскую скорбь.

   На войне, как на войне! Смерть приходила на головы народа, живущего в фронтовой полосе,  с разных сторон. И нет нужды упрекать, что и снаряд то оказался наш, и орудие — тоже советское… Впереди – остаток семьи Зыковых  ждали долгие  месяцы  отчаяния, оккупации, голода и холода, унижений и  все же – время надежды…

      …Утром фашисты выгнали всех из домов  и окопов и погнали всех в сторону  Олыми …

     Гитлеровец  вырывал из рук Дарьи Зыковой двух младенцев, оставшихся после смерти 11 ее  родственников  и бросил в окоп…Так оборвались жизни еще двух невинных душ рода Зыковых.

                    ПЕРВЫЕ ДНИ ОККУПАЦИИ

(по воспоминаниям 90-летней жительницы Плехановой Пелагеи Нефедовны)

 Я хорошо помню, как в нашу Плехановку пришли первые немцы. Это была разведка из двух фашистов. Два моих мальчика пошли к роднику и  услышали чужую речь. Немцы подозвали их. Мой старшенький был шустрым, стал деловито ощупывать автомат… Фашисты оттолкнули ребят и ушли .

   Через два дня загорелась вся Плехановка – избы то были у нас чаще всего неказистые, деревянные. Хотя семьи то были все большими, не чета нынешним. Я из семьи Мухиных. У нас было 23 души. Ели из одной миски, деревянной ложкой, что шла по кругу…

   Я осталась одна в селе с детьми в своей уцелевшей в углу «конурке». И вот пришли немцы, стали вызывать на улицу: «Матка, Васильевка, бистро Васильевка!»

  Я ухватила детишек и пошли мы в Васильевку. Вокруг били снаряды. Из Тербунов , из леса ближнего стреляли. Мальчишка мой старший, при звуке снаряда командовал : «Ложись!» Так мы дошли до Набоково, переночевали ночь. Потом, под дулами автоматов, народ погнали на Лобановку. Вскоре мы попали на Даниловку, где устроились в разбитой хате. Немцы повернули орудия и били в сторону Тербунов. Но и здесь всех собрали и погнали в Урицкое. Завели нас в сад, где продержали около недели. Через  Набережное и Чесночное затем повели по дороге на Касторное. Здесь толпу эвакуированных разделили. Кого направили на Новую Касторную, на завод, на Новый Двор. А мы очутились в Вознесенке. Где под надзором старосты и фашистов убирали хлеб с зари до зари. Если кто работал в пол силы – наказывали. В Вознесенке мы пробыли до зимы 1943 года, началась бомбежка… Пришли наши. Когда мы вернулись на родное пепелище – то ни тогда, ни после войны – мы не получили от государства ни копейки на восстановление родных домов.

КОММЕНТАРИЙ  В.Д. СОЛОВЬЕВА:

   Народ немало помыкался в погребах, землянках. Жили, в моем послевоенном Набоково, семьями. Ютились,  как звери в норах. У некоторых, имевших деревянные дома – выгорело все, остались черные стены. И от государства мы помощи не ждали. Хотя, по правде, большая часть домов из окружающих сел – была разрушена  залпами наших же орудий. Послевоенная разруха всецело легла на наши плечи. Более того – нам приходилось еще и государству помогать – платили налоги, контрактацию…

     ТОЛЬКО ФАКТЫ:

  Были полностью разрушены  такие села, как Набоково , Плехановка и Васильевка .

  На восстановление уничтоженных войной жилых домов государство не дало с послевоенного периода и до наших дней — ни копейки. Хотя, как писали недавно в «Правде» — в золотом послевоенном запасе СССР было около 35 тысяч тонн драгоценного металла.  Новые тонны золота, шедшие после войны с рудников и приисков – шли на восстановление заводов и фабрик, ферм и скотных двроров, но не в помощь советским людям, потерявшим крышу над головой…

 По оценке специалистов – на возрождение разрушенных домов потребовалось бы не более 12 тысяч тонн из  35 тысяч золотого запаса страны. Но партия и правительство сэкономило на страданиях людей, что долгое время ютились в землянках. В то время, когда голод 1946 засушливого года захлестнул и тербунский край, а в ЗАГСЕ Тербунского района и сегодня хранятся свидетельства о смерти детей в тот голодный год — от истощения — в газетах комендант Берлина т. Берзарин гордо сообщал в приказе , что каждому юному берлинцу -выдается по кружке молока , а каждому немцу —  пайка хлеба – бесплатно…

   Комментарии к данной информации читатель пусть сделает сам.

        ТЕКСТ ОФИЦИАЛЬНОГО ДОКУМЕНТА.

  На Ваш запрос сообщаем следующее. Из доклада секретаря РК ВКПБ т. Волчкова  от 11.06. 1943 г.  секретарю Курского ОК ВКПБ генералу Доронину. –  В «трех советах — Васильевский, Ивановский, Борковский , находящихся на занятых территориях противником 16 колхозов и хаты колхозников ПОЛНОСТЬЮ УНИЧТОЖЕНЫ. 

   Всего хат сожжено на территории, занятой противником – тысячу сто тридцать девять.  Колхозники указанных  советов   были отселены немецкой армией  в Фатежский и Беленихинский районы.

КОММЕНТАРИЙ ДОКУМЕНТА .

   Житель с. Васильевка  Алексей Федорович ГУСЕВ:

 НЕ знаю насчет Фатежского, а отец мой, три сестры – попал в Касторенский район. Немцы впихнули их в конюшню. Отец там и погиб. Оторвали доски от кормушки, сбили гроб, положили отца. Закопали. .. Тысячи людей, в  том числе – наши тербунцы, по данному документу – оказались вроде как вне оккупации. И поэтому в собесе говорят – никакого лагеря в Касторном по документам нет!

   Вся Васильевка разрушена, кое-где лишь обгорелые стены. Вдовы , имея по пять –семь детей, ютились в землянках. Послевоенный страшный, голодный год. И – ни копейки помощи! Выживай , как хочешь! Да и позже – ни при Хрущеве, ни при Брежневе – на компенсацию разрушенного – ни рубля! Стыдно, вон сегодня  чеченцам за каждую разрушенную хату – до полумиллиона государство дает…А васильевцы, нагорненцы, выходит – не люди?! У нас в Нагорном до войны около 200 дворов было, не меньше…

              ДОРОГА К РОДНОМУ ДОМУ

 Мы подъехжаем к Нагорному. Виктор Дмитриевич Соловьев оживился. Давно уже по здоровью он не был здесь, где стоял отчий дом, где сумерничали  в родном кругу ,  перед входом в яблоневый сад…

  -Видите, как все кругом заросло! Уходит село! Как тысячи других, словно вода в песок! – горевал участник нашей газетной акции, пытаясь узнать родные проселки…Перед нами вдруг появилась старая  каменная избушка, крытая соломой…

  -Это еще хороший дом! До войны большинство домов – еще хуже выглядели!- комментирует  Виктор Дмитриевич.  Добавляя, что электричество пришло в родное сел лишь  после 50 летия установления советской власти…

  Медленно подъезжаем к дому,  где ждет нас новая встреча и новые воспоминания о тех горьких годинах.

            А.ЕЛЕЦКИХ