Воронеж хлебный- 2

ВОРОНЕЖ ХЛЕБНЫЙ -2 продолжение

  Я вам так скажу – хлеб – имя существительное только тогда, когда при нем есть прилагательное. То есть руки хлебороба!

   Хлеб – всегда нелегко доставался для воронежских землепашцев! До революции средний наш крестьянин, вкалывая на золотой  ниве, мог таки прокормить  семью из 6-8 детей… А вообще – приходилось кормить хлебом всю Европу, по экспорту зерна мы были отменными капиталистическими передовиками еще при  царях! А при генсеках – стали щедро ввозить зерно из Канады, Аргентины и США…

                 УДАВКА НА ШЕЕ ХЛЕБОРОБА.

 При помещиках крестьян часто притесняли и запрещали пить горькую и  ваньку валять , надеясь на «авось» и «небось»… В ответ   устраивались поджоги, погромы дворянских  усадеб и бунты – кровавые и беспощадные.

   При большевистской власти все в России тоже началось с грабежей. Но теперь – новая власть обирала крестьян, относясь к деревне высокомерно. Мол, плодит отсталость и заражена церковными предрассудками  ходит не на митинги а в церковь и читает не «Манифест», а Библию…

   Большевики  назвали пролетариат – своим  гегемоном, но от этого хлеб на фабриках и заводах не заколосился. Гегемон зароптал и стал требовать кушать. Взоры  ВЦИК обратились на село.  И уже по Декрету 1918 года было решено, что в селе крестьянин архинагло прячет от большевиков хлеб. Не желая с ним расставаться  по хорошему —  без экспроприации при помощи товарища маузера.

  Вожди гегемона, которые никогда хлеборобством не занимались , по причине постоянного штудирования томов «Капитала» на Капри , Брюсселе или в  Берлине под баварское пивко , с регулярными  практическими  занятиями  по прицельному  бомбометанию в  министров и царей – смекнули, что у крестьян много хлебных излишков.

  Величина так называемых «излишков»  — комиссарами из боевых продотрядов — определялась либо «на глазок»  , либо по уровню крестьянской реакции,  на узаконенных грабеж в собственных амбарах.

   Так, «ударная группа» прибыла в 1922 году дом жителя Верхней Хавы Т.И. Митина для изъятия «излишков». Старый крестьянин назвал экспроприаторов грабителями. И ударил палкой одного из активистов , приговаривая: «Ты его, сукин сын, не сеял и не пахал, ты его не убирал, так пошто на него рот раззявил,  на дармовшшину!». С одной стороны замечание старика было не лишено логики, но с другой – это было расценено ,  как антипартийный вызов и левоэсеровский выпад, да еще выпад влево — с  костылем! 

   Комиссар вначале готов был достать из широких штанин свой маузер, чтобы  сразить седовласую «контру». Но выбежавшие из всех дворов на крик и гам  крестьянки  заставили снизойти его лишь  до конфискации со двора «темного»  хлебопашца не только 53 пудов зерна, но и «конфискации всего живого инвентаря».   В «живом» инвентаре числились лошади, корова, телок и семь овец.

  … Отъехав от В.Хавы на три версты, две конфискованных крестьянских овцы были  приговорены еще не остывшим от удара костыля  комиссаром… к высшей мере — внесудебным порядком.  Запах баранины навевал мысли членов «ударной группы» о мировой революции, которую на голодный желудок совершать как-то не очень сподручно…

  Правда, был краткий период «НЭПА», когда  уровень жизни крестьян поднялся, как на дрожжах.  Срочно возникли посредники между городом и деревней и крестьянские «излишки» — проданные за деньги, помогли вернуть народу сытое выражение лица. Но сытым народом сложно управлять при помощи ветшающих лозунгов о строительстве бесплатного рая на земле. Частнособственнический инстинкт и способность наживать много «хлебных излишков» — отвлекала свинарку и пастуха  от партсобраний, сходок, пения «Интернационала» стоя в холодных клубах, ранее бывшими  храмами и поповскими домами.

  Не успели воронежские партийные вожди оглянуться, как  нэпмановское общество в 1920 годы в Воронеже, Землянске, Верхней Хаве и Анне открыли отделения акционерного общества «Хлебпродукт», укрывая прибыль от партийных взносов, налогообложений  и фининспекторов. Агенты «Хлебопродукта» скупали или обменивали сельхозпродукты на мыло, сельхозинвентарь и соль. Это был недолгий  период, когда крестьянину жилось сытнее пролетариата. Большевикам стало обидно за гегемона и они отменили нэп, приказав всех недовольных силком загнать в колхозы.

                ПЕРИОД ПАЛОЧЕК СИРЕЧЬ ТРУДОДНЕЙ

  Воронежская коллективизация велась с непримиримым упорством. И чем больше эшелонов , с теплушками,  доверху набитыми воронежскими крепкими и домовитыми крестьянскими семьями уходили  в снежные поля Сибири и Казахстана, тем меньше хлеба выращивалось на черноземной ниве. Крестьянская жизнь все чаще била не ключом, а прикладом винтовки «вохры»…

  Пик раскрестьянивания в Черноземье – совпал с голодом 1933 года! Чтобы спастись, воронежские хлеборобы массово бежали из колхозов. В Воронеже появились толпы нищих, которых ловили и выдворяли за 10 километр…

   Мука , сало, жмых – продавались в городе за драгоценности… Хлеб выпекался суррогатный – с примесями картофеля,  желудей, мякины и того же подсолнечного жмыха. Такой хлеб на вкус был противен и рассыпался на крошки.

    Крестьяне – с выстрела Авроры – до начала правления Н.С. Хрущева не имели паспортов и были поистине «крепостными», без права покидать колхоз и отдавать детей на учебу в городские вузы! Многие покидали воронежские деревни без согласия властей, тайно продав скот, имущество, дома… В декабре-январе 1036 года только в одном из районов Кубани было задержано около 150 крестьян из Воронежской области. Переселенцы, получив на родине на трудодней лишь по 200 граммов зерна, оголодали и бежали в Донбасс, Краснодарский и Ставропольский край, Кабардино –Балкарию – надеясь улучшить хоть немного свое полуголодное  существование.

  По неполным данным из 18 районов нашей области только за декабрь 1936 года – самовольно ушли в отход около 8 тысяч колхозников. В некоторых селах – выбыли из колхозов почти все трудоспособные мужчины…

  Жестоким был голод послевоенных лет. Это при том, что золотой резерв страны, как явствуют статсборники СССР  в то время исчислялся десятками тонн драгметаллов!

  В 1947 году голод охватил прежде всего сельские районы Воронежской области, где колхозники, отработав год, так и ничего не получили на трудодни. Очевидец, Анатолий Пахомов жил в то время в Кучугурах Нижнедевицкого района. Он вспоминал, как заболела и умерла старшая сестра, как все время хотелось есть. В ход шли щавель, коренья, липовая кора…

    Мальчика спасла работа пастухом в совхозе. И первая его зарплата составила три бухануки хлеба, которые спасли жизнь его младшего, начавшего пухнуть от голода, братишку…

   За ноябрь-декабрь 1946 года, в некогда хлеборобной и благодатной Воронежской области —  было Министерством государственной госбезопасности зарегистрированро 4616 писем о голоде и острой нехватке хлеба. Автор одного из них писала:»Голод страшит, моральное состояние подавленное. Дети наши жикут зверской жизнью – вечно злые и голодные….» А вот другое письмо, отправленное из Калача : «Живем мы в кошмарных условиях. Есть нам совсем нечего, питаемся только желудями, а от этой пищи мы едва таскаем ноги…В этом году умрем от голода.»

       КОМУ БУЛКА С МАКОМ, КОМУ СУП  «С ТАКОМ»…

  И снова забота о гегемоне превысила заботу о крестьянине! С помощью карточной системы – от минимума снабжения продовольствием изолировали от госторговли  и крестьяне не могли рассчитывать на помощь государства, которое имело громадные золотые запасы, не щадя  жизней миллионов советских крестьян…

  Приметы хлебного голода в Воронеже – сначала «заборные книжки», затем – отрывные талоны с указанием числа едоков. Государство определило цену каждому человеку! Партийные и госслужащие – снабжались по спецпайкам. Появились категории норм отпуска. Самые высокие нормы у рабочих были у индустриальных рабочих заводов имени Дзержинского, Коминтерна, Острогожского вагоноремонтного (от 800 г. до 1 кг хлеба). Самые низкие – у учащихся и кустарей (200-300 граммов) Распределительная система действовала со сбоями. Например, у одного рабочего при проверке выяснилось, что на него было одновременно записано сразу четыре… «тещи». Буханка хлеба весила до 3 кг. Чтобы уложится в норму – продавец резала хлеб и поэтому за глаза продавцов тех лет называли «хлеборезами».

                                  ЗАБЫТЫЙ ВКУС ХЛЕБА

 В сводках НКВД по Воронежу за 1940 год отмечалось недовольство завода имени Тельмана в связи с плохим снабжением хлебом :» Рабочие завоевали советскую власть, а теперь нужно организоваться против руководителей. Когда их заменим, тогда будем получать бесперебойно в достаточном количестве хлеба».

   Вкус хлеба тех лет несравним с современным не только потому, что это был дефицитный продукт. Многое в техническом процессе сохранялось от старых традиций и рецептов. В достаточно хлебные годы – в Воронеже предпринимались попытки расширить ассрортимент. Так, перед войной, в 1941 году «Коммуна» писала, что в магазинах города наблюдается стремление к большому разнообразию выпечки.

      ХЛЕБ, КАК ДАННОСТЬ

   Со временем – сократилась доля потребления хлеба воронежцами. Земляки, родившиеся в первые годы после октябрьского переворота – потребляли гораздо больше хлебопродуктов, чем сегодня.В 60-70 е годы прошлого столетия значительно сократилась выпечка хлеба не только в городах, но и селах.  Постепенно возросла роль белого хлеба, булок.  Пекари стали появляться не только в городах, но и в крупных селах, таких как Большая Поляна Задонского района или Дроздово Ольховатского района. И если раньше сдобу подавали только по праздникам, то сегодня их часто едят и в обычные дни.

 Сегодня в Воронеже и области существуют мини-пекарни и хлебозаводы, в некоторых селах вновь пекут хлебы в домашних условиях…

 В 1990 годы хлеб стал продаваться в Воронеже в целлофановой упаковке, отчего он не так быстро черствеет. В рецептуре стали применяться специальные дрожжи и добавки.

  Нынешний хлеб не столь желанен, потому что для него характерна стандартность вкуса, использование химических пищевых добавок в рецептуре приготовления и выпечка в автоматизированных печах, что приводит к утрате некоторых пищевых свойств, ранее характерных традиционному воронежскому хлебу.

           Александр ЕЛЕЦКИХ

            Василий БУРСКИЙ