Земной Вам поклон…

 

ЗЕМНОЙ ПОКЛОН

 

   Мы вернулись в редакцию озябшие. То ли от нахлынувшего холода войны, что просочился в наши души из рассказов тех, кто перенес весь ужас гибельных времен, то ли от сопричастности и сопереживания вместе с героями наших будущих очерков…

  Даже когда мы с моим коллегой недавно застряли  на грунтовке, посреди бывшего райцентра,  почему — то представилось  фронтовое бездорожье, ненасытное и  протяжное, как  гудение застрявших, проворачивающихся в грязи колес.  И  на миг вдруг показалось, что в пелене апрельского дождя – промелькнула  мимо нас «полуторка» , тянущая за собой махонькую пушечку – «сорокапятку»…

    Земной поклон Вам, уцелевшие на сию минуту фронтовики…

    И такой же , по – русски  участливый и праведный поклон – женам и матерям тех, кто работал на Победу на фронте и дома, кто в тылу пахал на коровах,  вытачивал снаряды, разминировал поля, кто приближал своими распухшими, задубевшими руками тот день и час, когда сладкое слово ПОБЕДА – запульсировало , взвилось салютами  над планетой…

                       РАЗ ВОЙНА – ПРО ВСЕ ЗАБУДЬ?

   Все началось с письма, которое прочитал  мне по телефону  В.Д. Соловьев, руководитель районной организации военных моряков. Я поехал по адресу, указанному на конверте…Ведь в письме бурдинского жителя — еще раз подтверждалось, что ДУЛАГ – 234 не миф, выдуманный редакцией газеты «Маяк», что в лагере под Касторным – погибли  конкретные тербунцы…

-Как так? – Раз война – про все забудь?-  спрашивал меня  Николай Романович Болгов, житель старинного русского села Бурдино, что отмечено в летописях  17 века…Он показывал официальные документы на родню, полученные из военкоматов, свидетельствующие о безвестных солдатских судьбах . И тут же доставал иные  свидетельства о том, что не сгинули они, боевые дядьки его, а похоронены – под Смоленском и Сталинградом…

 Человеческая память – крепка,  до обманчивости.  Были времена : громкие и гордые слова гремели на площадях в День Победы, вселяя надежду в Бессмертие. Не старые еще фронтовики, блестя наградами, стояли  длинными шеренгами на площадях страны и всем казалось , что пройдет еще немного времени – и имя каждого погибшего на войне россиянина – засверкает золотом на постаментах и памятных досках…

   С каждым десятилетием  официальное число погибших Солдат на Великой Войне – увеличивалось, как снежный ком на бескрайнем снежном полотне России. Работая в архивах, автор этих строк  все больше поражался количеству «без вести пропавших» в списках участников войны. Куда  же, каким образом —  тоскливым и  гибельным многокилометровым строем – исчезли, без вести растворились в Вечности – миллионы  наших дорогих сердцу  солдат? И  в том числе — конкретные  Егор Михайлович Бельских и  Дмитрий Михайлович, брат его.

   Братьям повезло – восстановленные самим народом в своих правах – они вынырнули из пучины безызвестности. И их имена – отчеканены на памятнике в родном Бурдино…

   Накануне поездки  по селам района , я перечитывал  трехтомник, вслух читал  знаменитого Тезку Твардовского, ощущая всей кожей, всеми нервными окончаниями  —   великую несправедливость той войны.

От Ивана до Фомы

Мертвые ль, живые,

Все мы вместе – это мы,

Тот народ, Россия…

 Семь своих детей – положила на алтарь Победы семья , объединившая воинов с фамилиями Болгов и Бельских! И  треть  из них – едва не стала  в строй без вести пропавшей части  России.

                        ПАМЯТЬ- РАЗЛУЧНИЦА

 Мы беседуем с Николаем Романовичем за столом, в окруженье разложенных номеров родного «Маяка». По стеклу окна, как слезы – тихо текут струи апрельского дождя. Черно-белый кот , сидя у ног хозяина, чутко прядет ушами, вслушиваясь, как прилежный школьник, в немного сбивчивый рассказ своего кормильца…

   — До сих пор есть односельчане, кто знает, что при попытке побега из  застенков Касторенского концлагеря, его в вашем «Маяке» представитель Курского УКГБ назвал «ДУЛАГ-321» — был фашистами расстрелян  мой отец, Роман  Яковлевич . Бежали они втроем, раздались выстрелы, отец упал… Двоим землякам, нашим солдатам,  посчастливилось, они остались живы. Позже они рассказали, под большим секретом, что и Роман Яковлевич попытался  с ними бежать… В том числе – Жаворонков Михаил Егорович, который не говорил о своем плене почти до самой своей смерти. Он был рядом с отцом в Касторном. Почему под большим секретом о судьбе моего отца рассказали? Так ведь тогда не разбирались – по чьей вине попадали в плен наши воины? По своей оплошности, намеренно или  из-за головотяпства своих командиров, которые не имели фронтового опыта или вставали на смену убитым офицерам.  Попал в окружении или в плен – пятно, клеймо  на всю жизнь! – Хоть ты трижды не виновен и тебя, к примеру, контуженного взрывом,  попросту оставили умирать при отступлении …

   И опять – горьким эхом, прозвучали в мое памяти строки Александра Твардовского: «Все тревоги, все заботы у людей слились в одну: Чтоб за час до той свободы не постигла смерть в плену…»

      ПО ОФИЦИАЛЬНЫМ ДАННЫМ – ОКОЛО  4 МИЛЛИОНОВ СОЛДАТ И ОФИЦЕРОВ КРАСНОЙ АРМИИ –  ОКАЗАЛОСЬ В ФАШИСТСКОМ  ПЛЕНУ ДО ДЕКАБРЯ 1941 ГОДА.

   Сегодня в светлый День Победы – прославляя воинов, негоже нам не покаяться перед теми миллионами , кто без разбору вписан в разряд «безвестных». Как и перед теми, кого роковой Случай, неумение и ротозейство командиров – внес в горький неизбывный список. Мартиролог  побывавших в плену. Вспомним, наконец, что в первые часы войны,  ранним утром —  из-за недоверия властителей страны, что не верили донесениям от разведчиков о том, что Гитлер начинает войну именно  22 июня – сразу оказались в плену целые батальоны и даже полки наших солдат…

   И в который раз – тихо звучат строки Твардовского об этой беде: « Не доведись вам за войну, жена, сестра иль мать, своих, живых солдат в плену – воочию увидать.  …Сынов родной земли, их стыдным, сборным строем – по той земле вели на запад под конвоем… Тот , воин , силой взят и зол, что жив остался…»

    Чей же  позор они должны были потом смывать своей кровью, бросаясь без оружия на колючую проволоку? За чьи , ответьте мне, прегрешения – под огонь своих же заградотрядов – они , как дикие звери, с одними штыками в руках, должны были лезть , в числе «живого мяса» из штрафбатов,  – на вражеские минные поля и бетонные дзоты?!  Кстати, как сегодня выяснилось из архивов МО СССР — задолго до подвига Александра Матросова, да и гораздо позже — во имя спасения своих товарищей ,  падали на амбразуры отчаянные, безызвестные  поныне  люди. — Тихо погибали, изрешеченные  пулеметом в кровавое месиво —  разжалованные русские офицеры  , попавшие в штрафбат из –за головотяпства ряда командующих. Тех самых,  которые , как  выразился Сталин , к примеру, отклоняя представление на Золотую Звезду  генерала Руссиянова : «Не достойны звания Героя, потому что не жалели своих солдат…»

 Наконец, покаявшись и признавая  эту горькую данность – мы должны отстранить от Истории — Разлучницу  Память.  А она и сегодня, эхом войны – лежит пятном на оставшихся фронтовиках, побывавших в плену хотя бы день…

   Мы сидим в доме сына узника Касторенского фашистского лагеря, который до сих пор не дождался от Родины правды от своем отце. Солдате,  который доблестно воевал,  вместе с товарищами  и попал в  лагерь , и рвался из плена  и был сражен фашисткой пулей…

   Сам Николай Романович – работал и в  администрации Больше -Полянского района Курской области, и в правлениях местных колхозов, и возглавлял отдел кадров совхоза «Красный Октябрь. Да и в Армии служил в одном из самых секретных частей Советской Армии.  В секретном отделе, на том самом месте, откуда ушла в небо ракета, сбившая американский самолет-шпион. С пилотом – сотрудником ЦРУ,  о котором поведал миру с трибуны ООН Никита Сергеевич Хрущев…  

    Сегодня вместе с супругой – учительницей пенсионеркой, Николай Романович живет в доме  с окнами на большак, по которому когда то ушли и не вернулись с войны – семеро его родственников.

   И остался бы на Смоленщине в качестве безвестного солдата  Сергей Михайлович Бельских,  дядя Николая Романовича Болгова, если бы не возвратился  друг убитого на родину и не передал бы матери – документы и деньги, полученные из рук умирающего воина…

 И опять – параллель из Твадовского, как патрон в обойму, четко ложится в канву моего рассказа. Словно это образ погибшего солдата Сергея Бельских , уходящего в Вечность : Он шел в Смоленщину назад, что было так далече… И каждый наш солдатский взгляд теплел  при этой встрече. И как там было не махнуть — рукой: «Бывайте живы!», — Не обернуться, не вздохнуть о многом, друг служивый….Та память горя велика – глухая память боли. Она не стишится, пока не выскажется вволю…»

   Так давайте, дорогие мои читатели, и мы,  наконец , – выскажемся вволю  за всех безвестных и  незаслуженно забвенных. Ибо и сегодня :  несть числа – сей немалой части   православного  воинства, от которого когда-то  отвернулись целой страной!

   Прости нас,  семья Бельских! Прости нас, семья Болговых! Прости нас, старинное село Бурдино, за то, что и 60 лет спустя – не все имена твоих отцов, сынов и дядьев – отмыты от незаслуженных прозвищ и клейм, от незаслуженных лишений и подозрений…

   Мы все, ныне живущие, также сопричастны и  виноваты своим беспамятством и равнодушием в том, что до сих пор разливается скорбь на безвестных фронтовых могилах.  Где жадно идет  весной в рост — густая трава забвенья…

                         ПРАЗДНИЧНЫЕ ДАТЫ

  Настало время уезжать из Бурдино.  Помолчал,  помянув по православному обычаю, перед Днем Победы , вместе с Николаем Романовичем Болговым –  всех убиенных на войне русских солдат , воинов  – победителей чаркой домашнего вина . Ароматная и терпкая сливянка пахла летом, зрелыми  садами, солнцем и миром.

    По дороге из Бурдино в Тербуны , сами собой родились поэтические строки, которые я также посвящаю, кланяясь в пояс, уцелевшим фронтовикам:

Все тише  – праздничные даты,

Все реже – Ваш победный строй…

Но память старого солдата –

Не стала черною дырой!

Как прежде – он  достоин песен,

Как прежде – славен и велик…

И также —  взгляд его чудесен,

И свят – его  славянский лик!

Он – богатырь своей державы,

Кто  выпил Чашу  всю, до дна! –

Чтоб снова —   пела и  рожала

Им сохраненная страна.

Чтобы в политику играла,

Дралась, отчаянно врала,

И безрассудно воровала,

И пол  державы пропила!

Чтобы воспрянув среди драмы

Засилья Бесов на  Руси ,

Средь взорванных  Иудой Храмов –

На всю планету голосить…

+  +  + +  + +  +

Но – отвернувшись от Солдата,

От  стариков, кто уцелел :

Мы в сто раз больше виноваты,

Всех тех, кто раз попавши в плен :

Несли клеймо,   и груз  смиренья.

Мол, все виновны — без вины…

Не прорасти, трава забвенья,

Опять на  площадях страны!

Все тише – праздничные даты,

Все  глуше – праздничный салют.

Нет безымянного Солдата! —

Есть тот, чью память – предают!

 

 Когда я закончил сейчас печатать последнюю поэтическую строчку – в моем окне,  на вечернем небе забрезжили неисчислимые звезды. 

      Они  все ярче горели. Словно Золотые Звезды – для каждого солдата прошедшей войны .

         Ибо все они – Герои!

                                                               Александр ЕЛЕЦКИХ, 

                                                                   офицер запаса.

С. Бурдино — Тербуны